Венгерский врач-акушер, выдающийся хирург-гинеколог, профессор, получивший прозвище «спаситель матерей» за обнаружение причин родильной горячки. Один из основоположников асептики, внедрил в медицине практику мытья рук и инструментов хлорной водой. Предложенные им нововведения снизили смертность рожениц и новорожденных в десятки раз, однако встретили категорическое неприятие у более консервативных коллег. Из-за сопротивления научного сообщества у Земмельвейса случился нервный срыв и развилась депрессия. В 1865 году сорокасемилетнего Земмельвейса без его согласия, обманом госпитализировали в психиатрическую лечебницу, где через две недели он умер.
Игнац Филипп Земмельвейс родился 17 июля 1818 года в венгерском городе Пеште в семье торговца. После окончания начальной школы и гимназии в Буде (Офен), в 1837 году он поступил на юридический факультет Венского университета. Родители хотели, чтобы сын подготовился к карьере военного судьи. Но Игнац увлекся естественными науками и перешел на медицинский факультет. В Вене он учился на 1‑м курсе, в Пеште на 2‑м и 3‑м курсах, затем снова вернулся в Вену и уже там завершил свое обучение.
Первым местом работы Земмельвейса стала печально известная акушерская клиника профессора Клейна в Вене. Родильное отделение располагалось в одном из корпусов общедоступной больницы. Главным проклятием клиники была родильная лихорадка. Абсолютно здоровая беременная женщина поступала в клинику, рожала и спустя несколько часов умирала в страшных муках от заражения крови.
Смертность от родильной лихорадки была крайне высока: в среднем в зимние месяцы десять из ста поступивших в отделение женщин умирали именно по этой причине. (В декабре 1842 года в клинике был зарегистрирован рекорд: от лихорадки умерло 31,3% рожениц, то есть каждая третья.) Трагической насмешкой выглядело то, что подобная смертность от родильной лихорадки не наблюдалась ни при домашних родах, ни при срочных родах «на улицах». То есть женщине буквально было безопасней родить посреди дороги, чем в родильной клинике, в окружении самых просвещенных умов своего времени. Ситуация была схожей и в других европейских клиниках. Например, в Праге страх людей перед родильной лихорадкой был так велик, что, дабы не создавать панику, тела умерших рожениц выносили в морг по ночам.
Врачи и ученые изо всех сил пытались объяснить столь высокую смертность рожениц от родильной лихорадки. В ход шли самые разные теории: от ошибок в диете роженицы и сопротивляемости организма женщины (то есть виновата сама роженица) до абстрактного, но весьма популярного понятия genius epidemicus, которое включало даже изменения погоды.
Сам Земмельвейс в своей поздней монографии «Этиология, диагностика и профилактика родильной лихорадки» писал: «Стоило приглядеться к ужасным сценам, когда женщины на коленях, заламывая руки, умоляли, чтобы их выписали из клиники… только для того, чтобы не подвергнуться врачебному исследованию, так как знали, что за ним приходит смерть».
В конце 1846 — начале 1847 года Земмельвейс отправился в Дублин с научной целью, а затем поехал отдыхать в Венецию, отчасти чтобы несколько рассеять свое тяжелое настроение от пережитых впечатлений в клинике. В его отсутствие в Вене трагически погиб любимый профессор судебной медицины Колетчка. При вскрытии трупа он случайно поранил палец, после чего у него возник сепсис. Земмельвейс, так много думавший над причиной родильной горячки, быстро сообразил, что смерть Колетчки произошла по той же причине, по которой гибли роженицы. В кровь профессора попал трупный яд, который остался на ланцете. Земмельвейс предположил, что так же погибали роженицы: им вносилась инфекция в родовые пути. В Венской медицинской школе в те годы господствовало так называемое анатомическое направление: акушеры увлекались препарированием трупов. Земмельвейс также ежедневно работал в анатомическом театре, а затем отправлялся в акушерскую клинику и исследовал беременных.
После смерти друга Земмельвейс написал: «Один бог знает число тех, которые по моей вине оказались в гробу. Я так много занимался трупами, как редко кто из акушеров… Я хочу разбудить совесть тех, кто еще не понимает, откуда приходит смерть, и признать истину, которую узнал слишком поздно…»
Земмельвейс предложил ввести в клинику антисептику, метод обеззараживания рук медицинского персонала хлорной водой. Земмельвейс называл убийцами тех акушеров, которые не признавали его метода дезинфекции рук. Результаты этого нововведения дали очень скоро о себе знать. Если до введения хлорированной воды, в апреле 1847 года, из 312 рожениц умерло 57 (18,26%), в мае, когда метод апробировался, процент смертности снизился до 12, в следующие 7 месяцев — до 3%, и, наконец, в 1848 году умерло всего 1,27% (из 3556 чел. — 45 чел.).
Доктор Земмельвейс начал бороться за чистоту в больницах, но, как известно, многие великие истины поначалу считались кощунством. Коллеги откровенно смеялись над ним, когда он пытался перехитрить «больничную смерть» кусочком хлорной извести. Среди его противников были врачи с европейскими именами. Даже Вирхов выступил против Земмельвейса. В 1858 году, в докладе Берлинскому обществу акушеров, он высказал о родильной горячке такие соображения, за которые его осмеяли даже венгерские акушерки, — насколько высоко, в сравнении с Берлином, стояло тогда знание о родильной горячке в Венгрии.
Профессор Земмельвейс с 1858 по 1860 год опубликовал ряд статей о родильной горячке и в конце концов выпустил классический труд «Die Aethiologie der Begriff und die Prophylaxis des Kindbettfiebers». Книга Земмельвейса сумела убедить немногих, целый ряд выдающихся специалистов остались противниками учения Земмельвейса. В 1861—1862 годах Земмельвейс написал пять писем: четыре — знаменитым врачам и общее — всем акушерам. В последнем письме автор угрожает, что обратится ко всему обществу с предупреждением об опасности, которая грозит каждой беременной от акушеров и акушерок, не моющих свои руки перед исследованием.
Попытка одиночки противостоять неизбежному поставила доктора Земмельвейса на грань между жизнью и смертью. Непонятый, отвергнутый и осмеянный своими коллегами, он заболел душевной болезнью. Две недели провел великий врач-новатор заживо погребенным в доме для умалишенных в Деблинге. Незадолго перед тем, как попасть в сумасшедший дом, во время одной из последних своих операций, которую Земмельвейс провел новорожденному, он порезал палец правой руки. После панариция у него развился абсцесс грудных мышц, прорвавшийся в плевральную область.
Игнац Земмельвейс умер незадолго до того, как его учение, подкрепленное опытами Луи Пастера и исследованиями Джозефа Листера, стало общепризнанным.
В 1891 году тело Игнаца Земмельвейса перевезли в Будапешт. На пожертвования врачей всего мира 20 сентября 1906 года ему поставили памятник, на котором написали «Спаситель матерей».
О его судьбе в разных странах было снято семь игровых фильмов, последний — в 2001 году. А первый из них, короткометражка Фреда Циннемана «That Mothers Might Live» («Те матери могли бы жить»), даже получил в 1938 году «Оскара».
В книге американского писателя Роберта Уилсона «The Game of Life» («Игра жизни»), написанной им в соавторстве с психологом Тимоти Лири и изданной в 1991 году, впервые появилось выражение «рефлекс Земмельвейса». Оно означало «практически непреодолимое отрицание истеблишментом истин, которые противоречат устоявшимся представлениям, особенно если это отрицание исходит от рядового человека, такого как все».
Источники:
https://www.historymed.ru/encyclopedia/doctors/index.php?ELEMENT_ID=4948
https://medportal.ru/enc/infection/reading/71/